Темный - Страница 55

Шеф имел творческую натуру, но никак не мог найти область ее реализации. Глубокое чувство неудовлетворенности заставляло его экспериментировать, причем на собственных подчиненных.

Токер постоял немного, размышляя о культуре, решительно продвигаемой Паккардом в рейнджерские массы, затем встряхнулся, будто сбрасывая с себя наваждение, и пошел в казарму искать племянника. Искать долго не пришлось, он в полузабытьи валялся на собственной койке и тихонько постанывал.

— Не спи боец, бой проспишь! — Кисло произнес Токер, присаживаясь на соседнюю койку.

— Если бы я хотел подобной жизни, записался бы в гарнизон к какому-нибудь барону! — Не раскрывая глаз, пожаловался Ленокс.

— Да, Вибло на вас конкретно оттягивается, — протянул Токер, рассматривая разукрашенную физиономию племянника. Синяки различной свежести образовывали такую цветовую гамму, которую не решился бы сочетать даже знатный авангардист Паккард. — Ладно, думаю, вам еще не долго мучиться осталось.

— Правда? — Ленокс заинтересованно приподнял голову. — Неужели что-то от эльфов слышно?

— Вроде того, — нехотя подтвердил Токер, — недавно попугай с сообщением от Норбита прилетел. Паккард говорит, что «час расплаты» уже близок, что мы скоро будем сражаться за свое будущее, за будущее своих внуков — хоть убей, не понимаю, к чему он про внуков загнул — и за всякое другое в этом духе.

— Здорово! — Слабо улыбнулся стажер.

— Ты так думаешь?

— Ну, да…

— А вот мне все это совсем не нравиться!

— Что именно?

— Да все! Не наше это дело с людьми воевать! Мы же охотники, а не солдаты!

— Так и ватари скорее звери, чем люди!

— Вот ты сейчас слово в слово процитировал сморчка Эрли!

— А разве это не так!

— Не думай, что я не считаю их животными по каким-то моральным соображениям. Нам придется воевать именно с людьми, со всеми вытекающими — они будут вооружены, и будут действовать согласованно! Это уже не охота, а война!

Если есть на свете штука, которую я ненавижу больше чем апельсины, так это, без сомнения, понедельники. Календарное начало недели обычно не сулило мне ничего кроме забот. По какому-то мистическому закону подлости, все самые неприятные дела почему-то приходились именно на этот день. Иногда понедельники подкидывали мне совсем уж скверные «сюрпризы». Впрочем, я не хочу сказать, что в остальные дни этих «сюрпризов» не было совсем — они имели место, правда, не в таком количестве. Что я только не делал, чтобы ликвидировать эту тенденцию — и расписание упрощенное составлял и выходные себе устраивал, когда позволяла ситуация. Понятно, что позволяла она не часто.

Однажды я решил просто на все забить и провести понедельник в свое удовольствие. В то злосчастное утро я даже выспаться толком не успел. На рассвете я был разбужен яростными воплями дворян и министров, пытавшихся пробиться через караул к моим покоям. Я спросонья переполошился, бунт думаю. Выскочил в одной ночной рубашке, левой ручкой махнул — половина столпившихся повалилась, правой махнул — остальные осели. Слава предкам, я тогда не смертельное заклятье использовал, хотя приложил подданных все же прилично, да еще и гвардейцам-караульным досталось. После недолгого разбирательства, версия о попытке переворота не подтвердилась. Оказалось, что из-за какой-то междоусобицы на севере, резко подскочили цены на зерно. Вот мои придворные паникеры, прознавши об этом поздним вечером, и ломанулись ко мне с первыми лучами солнца. «Что делать? Как быть? Это же удар по всей экономике! Необходимо задействовать резервные фонды!» — И так далее.

Вот так вот с понедельника и начался экономический кризис, продлившийся пару месяцев и унесший значительную часть казны. С тех пор я по понедельникам был особенно бдителен и дотошен. С одной стороны, может обычное совпадение, а с другой — все та же мистическая закономерность.

С чего я об этом вспомнил? Живя среди эльфов, я совершенно потерял счет времени. Они не пользовались общепринятыми календарями и вели счет с помощью своих гигантских деревьев. Как мне объяснили, у них цвет листвы меняется каждые девять дней. Для меня эти изменения были неочевидны — распознавать полутона зеленого и различать всякие там крапинки мог лишь поднаторевший эльфийский глаз. Так я и жил, не особенно заморачиваясь по этому поводу, пока не дожил до понедельника. Ничем кроме понедельника этот день и быть не мог, я сразу опознал его по непомерному количеству всевозможных неприятностей.

Все началось с утреннего разговора с Первым, который сообщил, что из ночного патруля не вернулись двое эльфов. Так как эльфы — а особенно следопыты на дежурстве — народ ответственный и исполнительный, можно было предположить худшее, а именно нападение ватари в непосредственной близости от Селения.

— Это не обязательно могли быть ватари, — выразил сомнение я, — мало ли по ночам хищников в джунглях ходит!

— Нет, — покачал головой Отаро. — Зверье к нашему Селению ни днем, ни ночью не приближается. Может, заметил, что у нас по дальнему периметру кострища круглосуточно дымят? Там кора деревьев воку постоянно тлеет, а дым этот никакая живность не переносит. Да и не смогли бы такие опытные следопыты как Дарет и Глау под чьи-то когти попасть! Все что мне на ум приходит, так это засада, типа той в какую и мы с Норбитом попались!

— Это, не спорю, наиболее вероятный вариант, но не стоит отбрасывать возможность того, что могло произойти нечто иное. Мы ведь как-никак посреди джунглей!